Сын двух культур

Кирилл Ковальджи – о связи с родиной, молдавской литературе и о колорите Кишинёва

14 марта исполнится 90 лет со дня рождения поэта, прозаика, литературного критика и переводчика, уроженца Молдовы Кирилла Владимировича Ковальджи. Уже три года как литератора нет с нами, но остались его замечательные произведения, переводы и интервью.

Одну из неопубликованных бесед с К. Ковальджи обнаружил в своём архиве и предложил «АиФ в Молдове» поэт, журналист, сотрудник Государственного литературного музея в Москве, наш земляк Юрий Цветков, много лет друживший с этим многогранным человеком, чья судьба – как иллюстрация к жизни огромной империи со всеми её неожиданными поворотами.

Беседа состоялась в 2000 году в редакции издательства «Московский рабочий», где Кирилл Владимирович тогда был главным редактором.

По случаю 90-летнего юбилея К. В. Ковальджи Государственный литературный музей организует вечер его памяти, который пройдёт в Москве 14 марта. В нём примут участие известные деятели русской культуры – Юрий Арабов, Евгений Бунимович, Сергей Шаргунов, Иван Жданов и другие, а также представители посольств Республики Молдова и Румынии.

 

Власти меняются – личность остаётся

– Кирилл Владимирович, к какой из культур вы больше тяготеете – к молдавской или к  русской?

– В моей жизни с самого детства тесно переплетались две культуры. Родился я при румынском короле Кароле II в бессарабском селе Ташлык, что около Аккермана, ныне Белгород-Днестровского. Когда мне исполнилось четырнадцать лет, пережил четыре смены власти: сначала королевская Румыния, затем советский режим, потом опять румыны и снова советская власть. Учился и в румынской, и в советской школе, одинаково свободно владею и молдавским, и русским языком.

– Расскажите, как вы попали в Москву?

– Здесь прошли мои счастливые студенческие годы. Окончив в 1954 году Литературный институт имени А. М. Горького, вернулся на родину, в Кишинёв, где жили родители, несколько лет сотрудничал с журналом «Кодры». В Москве меня не забыли – довольно скоро я получил предложение работать в столице консультантом по молдавской литературе при Союзе писателей СССР.

Национальное не должно противоречить общечеловеческому. Моя мечта – восстановление культурных связей, потому что ничто не может помешать пониманию между разумными людьми.

Свой, а не приезжий

– Грустно было уезжать?

– К отъезду я отнёсся спокойно. Первые двадцать пять лет не чувствовал отрыва – приезжал в Кишинёв не менее шести раз в год. Печатался в республиканских журналах. Здесь выходили мои книги, последняя – в 1975 году. Связи стали ослабевать, когда умерли родители. Они похоронены на «Дойне», остальные предки лежат на Армянском кладбище. Среди них было немало людей с яркой судьбой. Например, мой дядя Иван Юрьевич был офицером царской армии, воевал в Манчжурии во время русско-японской войны. Потом вышел в отставку и стал священником. Построил в Кишинёве приют для престарелых и домовую церковь. При румынах у него отняли приход за то, что придерживался «старого стиля» в богослужении. Этого дядя не перенёс и вскоре умер.

После распада Советского Союза, когда пропал интерес к переводам с языков братских республик, контакты почти совсем прекратились. Но с Молдавией меня по-прежнему связывают язык, культура. Мне дорог румыно-молдавский мир. Когда я там бываю, не чувствую себя приезжим.

– А ваши дети говорят по-молдавски?

– К сожалению, мои сыновья не знают языка. Искусственно, вне широкой культурно-языковой среды, это очень трудно привить. А вообще они замечательные ребята. Старший, Александр, – директор московской школы, младший, Владимир, – редактор христианского радиоканала «София», музыкант, рисует русские церкви.

– Как вы относитесь к государству Молдова, к ситуации, которая там сложилась?

– Молдова – новое государство и по-своему спорное. Существование этой страны в её нынешнем виде не может длиться вечно. Но пока это выгодно определённым политическим силам, Молдова останется «независимым» государством. Кстати, даже её современная территория – результат произвольного начертания на карте, сделанного пальцем Сталина.

 

Уходящий колорит

– Собираетесь ли вы в ближайшее время писать о Молдавии, о Кишинёве? Тема Кишинёва, как города с особым собственным лицом, пожалуй, никем, кроме Джордже Менюка, в молдавской литературе не затрагивалась. Я во всяком случае не помню. Жаль, если исчезнет бесследно уходящая натура этого города – неподражаемая магала, тихие дворики с петухами в двух шагах от шумного центра. Недвижимость в старом городе скупают фирмачи. Идёшь знакомой улицей – кажется, ещё вчера выбегала навстречу тебе толстая рыжая дворняга, вечно сохло разноцветное бельё у сарайчика и разливался осенью по всей округе одуряющий аромат молодого вина… И этого остаётся всё меньше.

– Действительно, Кишинёв всегда был городом с неповторимым южным колоритом. Этот колорит и неповторимую атмосферу во многом создавали армяне, греки, евреи. Кишинёв всегда был смешанным городом. Сейчас я заканчиваю серию эссе – литературных портретов Пауля Михни, Иосифа Бэлцана, Емелиана Букова и др. Интересно, что послевоенную молдавскую литературу создавали не только молдаване, а люди разных национальностей. Емелиан Буков на самом деле Быков, Бэлцан – еврей. И это нормально. Пушкин – негритянских кровей, Лермонтов –шотландских. В мире литературы это повсюду.

– Колорит города создавали и всякие истории, легенды о его жителях. Помнится, я слышал одну из таких легенд, которую рассказывали о вашем отце…

– О, это забавная история. Отец тогда был начинающим юристом. К нему обратился за консультацией по какому-то вопросу один из самых богатых и влиятельных людей Кишинёва. Его собственный юрист был тогда, кажется, в отъезде. Удовлетворившись советами, клиент ушёл. Спустя некоторое время этот богач позвонил и поинтересовался, не находил ли отец крупной купюры, которая случайно выпала из его кармана. Отец этих денег в глаза не видел, но, чтобы не быть заподозренным в нечестности, отдал собственную купюру того же достоинства. Скоро клиент обнаружил свою ошибку – нашёл где-то якобы потерянные деньги. Благородный поступок отца привёл его в восхищение. И он стал рассказывать всем своим знакомым, какой честный и порядочный помощник нотариуса появился у нас в городе. К отцу стали наперебой обращаться за советами. Похоже на сказку, правда? Слава – благодаря честности. Сегодня это звучит неправдоподобно и даже смешно.

 

Литература без границ

– Вы – серьёзный знаток молдавской литературы, переводили на русский язык Григория Виеру, Ливиу Дамиана, Андрея Лупана, Павла Боцу, Николая Дабижу, других значительных молдавских поэтов ХХ века, составили антологию молдавских поэтов. И одновременно были консультантом по румынской литературе во многих московских издательствах. Под вашей редакцией вышел румынский том в знаменитой серии «Библиотека всемирной литературы». Расскажите, пожалуйста, о тогдашней проблеме разграничения румынской и молдавской литератур.

– При Советском Союзе создалась странная ситуация, когда Молдавия и Румыния старались не упоминать друг о друге. Это было неправильно. Взять хотя бы Михая Эминеску. Получалось, что было как бы два Эминеску: один – румынский поэт, другой – молдавский. Наш Григорий Виеру входит в школьную программу не только в Молдавии, но и в Румынии. Можно брать шире: и Григорий Виеру, и Лучиан Блага, и Марин Сореску, и Никита Стэнеску не просто румынские/или молдавские поэты, но и фигуры европейского масштаба. Не будем пытаться проводить границы в литературе. Дробить её бессмысленно.

Эта традиция, как ни странно, продолжается. В этом году меня пригласили на празднование 150-летия Михая Эминеску в Румынии. Я не видел там ни одного деятеля молдавской культуры. Знаю, что в Молдове праздновали юбилей отдельно. Там не было никого из Румынии.

– Существует ли в Москве понятие «молдавская диаспора»?

– Конечно, и она достаточно значительная. На сегодняшний день около десяти тысяч человек. Естественно, я имею в виду не тех, кто приезжает на заработки, а людей, живущих здесь постоянно, добившихся успеха и прочного положения. Существует и общество молдавской культуры. Часто проводятся вечера в Доме дружбы на Воздвиженке, в других местах. Мы живём и работаем в Москве, но это не мешает нам помнить, что мы – бессарабцы. Национальное не должно противоречить общечеловеческому. Моя мечта – восстановление культурных связей, потому что ничто не может помешать пониманию между разумными людьми.

ДОСЬЕ
Кирилл Ковальджи (1930 – 2017) – известный поэт, прозаик, переводчик и критик. В 1955 г. выпустил в Кишинёве первую книгу стихов «Испытание». С 1960 г. жил и работал в Москве. Автор 15 сборников стихов и нескольких – прозы. Роман  «Свеча на сквозняке» – о судьбе бессарабского городка – выдвигался на соискание Государственной премии РФ. В 2000 г. стал лауреатом литературной премии «Венец». Активно помогал молодёжи, многим талантливым молодым людям дал путёвку в жизнь (студия при газете «Молодёжь Молдавии» в Кишинёве, студия Кирилла Ковальджи в Москве).

 

Юрий Цветков, Москва